Председатель областного комитета по культуре Сергей Ершов встретился с работниками драмтеатра Мурманска

Сегодняшний перформанс в мурманской облдраме превзошел по уровню драматургии иные столичные постановки.

В главной роли – Сергей Ершов, человек и замполит, он же председатель областного комитета по культуре и искусству. В качестве, так сказать, античного хора – труппа и административный персонал драмтеатра. Не знаю даже, кого тут назвать сценаристом, впрочем, в лучших традициях постмодернизма, текст пьесы рождался по ходу действия, пишет Блогер51

Повод для сборища – скандал в благородном семействе: театр обратился к Ершову с петицией, в которой вопрошал о своей судьбе. Под письмом реальные подписи доброй половины сотрудников. Письмо отправлено в комитет, получено там, а уже после этого размещено авторами в интернетах https://www.docdroid.net/BxFVowZ/otkrytoe-pis...o.pdf

Ответ подписанты получили в лучших традициях советского анекдота о прачечной и министерстве культуры. Г-н Ершов явился прямо на сцену метать молнии и выводить на чистую воду.

Тут, надо сказать, вновь вспоминается советская классика – а именно басня гимнописца Михалкова «Заяц во хмелю». Именно такое впечатление производил обычно довольно тихий Сергей Борисович, который, видимо, не избежал общей невротизации чиновничьего корпуса на фоне смены власти и непредсказуемости будущего. В панике люди, от природы не отличающиеся львиной храбростью, могут быть довольно агрессивны.

Именно этим я объясняю для себя его смелую попытку вместо ответов на вопросы труппы учинить выволочку директору бунтующего театра Татьяне Вешняковой. Которая имела неосторожность встать на сторону коллектива. Ах, ну зачем только действу отвели малую сцену? Право слово, смотрящий за мурманской культурой был достоин большой.

Опрометчиво решив, что лучшая защита – нападение, раздраженный полу-министр с места в карьер бросился обвинять Вешнякову во всех бедах театра. Например, в том, что артистам неведомы сроки окончания его реконструкции. Или в заключении договора с нынешним владельцем «Атлантики», по которому театр должен платить несусветную аренду. И во многом-многом другом. По словам Ершова выходило, что учредитель облдрамы — комитет — отстранен от жизни театра, не ведает, что в нем творится и вынужден лишь расхлебывать последствия дурного руководства.

Хорошая попытка, но в зале на беду находилась вся театральная администрация, которая тут же напомнила Ершову, что документы на аренду визировал комитет, что руководство театра многократно просило не соглашаться на кабальные условия аренды, что денег на окончание реконструкции нет, как нет до сих пор и ее окончательного проекта. А еще нет денег на постановки – вообще. Бюджет театра в этом году подразумевает финансирование только на зарплату и налоги. Никаких средств на новые премьеры нет. А в госзадании они – есть. 6 штук. Денег нет до того, что накануне в цехах отключили тепло – за неуплату.

В итоге в распалившемся Ершове проснулись дремавшие архетипические черты. «Глубинный милиционер» поднялся со дна души чиновника – и пообещал Вешняковой провести очную ставку с другими участниками многочисленных совещаний о судьбе театра, а также проверить ее на детекторе лжи.

В ответ директор обвинила своего прямого начальника в лукавстве и пообещала ему встречу в суде. А артисты, продемонстрировав полную несознательность, вместо организованного марша по плацу и бравого «так точно» всыпали гостю по первое число, закидав вопросами. Злые люди, что тут скажешь. Вот что должен был бедный министр ответить режиссеру Васильеву на его «Любите ли вы, Сергей Борисович, театр?». Это ж почти «Ты меня уважаешь?», только на специфическом наречии творческой интеллигенции.

Ответ, впрочем, пришел на языке чиновничьем: через два часа после окончания встречи в театр пришел приказ за подписью Ершова – о проведении финансовой проверки.