Это имя Кировск не должен забыть

В 1929 году президент Академии наук СССР А. Карпинский написал: «В лице профессора Чирвинского мы имеем одного из самых выдающихся научных работников нашей страны». Столь высокая оценка предполагала блестящую научную карьеру, восхождение к вершинам академических званий и наград. Увы, этого не произошло. В самом начале 1931 года он был арестован и на долгие годы лишен возможности полноценно трудиться, занимаясь любимым делом.

ПЕТР Николаевич Чирвинский родился в семье профессора сельскохозяйственной академии. Закончив с золотой медалью гимназию, поступил на естественное отделение университета Святого Владимира в Киеве, которое окончил также блестяще. Его дипломная работа «Искусственное получение минералов» вышла отдельной книгой и, по отзывам специалистов, сохранила свое значение до наших дней.

Естественно, что такого выпускника сразу же оставили при университете для подготовки к профессорскому званию, а также командировали за границу для совершенствования знаний. Он побывал в лабораториях лучших ученых геологов и геохимиков Германии, Австрии, Италии и Швеции. Еще гимназистом Петр Николаевич изучил основные европейские языки, общение с зарубежными коллегами не составляло для него никаких трудностей.

В двадцать девять лет он становится профессором геологии в Новочеркасском политехническом институте. В столице Войска донского он проработал четверть века, превратившись из подающего надежды молодого ученого в признанного авторитета в области геологии и кристаллографии, минералогии и геохимии, астрономии и метеорологии, астрофизики и планетологии, снеговедения и археологии, вплоть до работ по выяснению причин необычной окраски крыльев тропических бабочек.

МИРОВАЯ известность приходит к нему в1911 году, когда он публикует свою работу по определению химического, атомного и минерального состава сначала горных пород, а затем и всего земного шара. Этот фундаментальный труд, его эпохальное значение не сразу осознали тогдашние корифеи геохимии Кларк и Вернадский, и только А. Ферсман немедленно стал пользоваться этим открытием.

«Мне тесно в рамках установленных наук, мне было тесно уже с самых первых своих научных шагов», – признавался этот ученый-энциклопедист. Изучив сотни метеоритов, упавших на Землю за 400 лет, Чирвинский доказал, что все они продукт Солнечной системы, а не межгалактических пространств, как это считали до него.

Итогом его двадцатипятилетнего научного поиска стали более трехсот опубликованных работ. По интенсивности публикаций с ним мог соперничать только Ферсман, но по разносторонности научных направлений ему не было равных среди отечественных ученых.

Сам о себе он говорил: «Человек, дорожащий смыслом жизни, не должен дорожить жизнью. Сознание последнего было для меня источником вечного движения вперед и причиною того, что я работал всегда много, губя здоровье, с лихорадочным напряжением; я, впрочем, в этом не раскаиваюсь».

А ПОТОМ началась, по выражению профессора, его «нордическая фаза». Коллегия ОГПУ приговорила Чирвинского к 10 годам исправительно-трудовых лагерей по печально известной пятьдесят восьмой статье уголовного кодекса. Ученому вменялось в вину «сокрытие недр», то есть утаивание от государства известных ему месторождений полезных ископаемых. По ходатайству Карпинского и Ферсмана, Чирвинский был направлен в Мурманск, где в системе ОГПУ стало работать особое геологическое бюро («шарашка»).

На «полуострове сокровищ», как тогда именовали Мурман, развернулись масштабные геологические изыскания, и Чирвинский оказался настолько востребованным, что был приглашен на совещание к Кирову, и ему даже разрешили целый месяц поработать в научных библиотеках Ленинграда. Вернувшись в Мурманск, он застал «шарашку» на грани ликвидации и по запросу треста «Апатит» оказался в Хибиногорске.

Комната в деревянном бараке и должность заведующего петрографическим кабинетом– вот, что стало теперь реальностью для опального профессора на многие годы. Петр Николаевич подшучивал над превратностями своей судьбы: ведь петрография - это раздел геологии, изучающая горные породы (камни), а его имя в переводе с греческого означало - камень («петрос»).

Однако в ведомстве политической полиции решили, что последний год наказания знаменитый ученый должен отсидеть в тюрьме, вот и провел он его в ленинградских «Крестах». Правда, вернулся в Кировск уже с паспортом, получил оклад в 1500 рублей и комнату в каменном доме для специалистов.

Как истинный подвижник науки, Чирвинский не прекращал творческой работы, несмотря на статус «врага народа». Ему удалось опубликовать сто десять работ, в основном по геологическим вопросам Хибин и Кольского полуострова. Он выступал с докладами на местных научных конференциях, но до Москвы его не допускали, тем более не могло быть и речи о загранице.

Еще находясь в мурманской «шарашке», Чирвинский за короткое время провел исследование железорудных месторождений Кольского полуострова, что во многом определило развитие сырьевой базы черной металлургии.

В массиве Африканды профессор решил каверзный вопрос о колоссальных запасах двуокиси титана. Петр Николаевич доказал ошибочность методики заводских определений содержания серы и никеля, в результате чего обогатительная фабрика перешла на более рентабельные способы извлечения никеля.

Проявив себя блистательным знатоком горных пород, он дал подробную характеристику новым минералам, таким, как ринкит, лопарит, перовскит, вудъяврит и другие, и предложил технологические схемы переработки. Не случайно Ферсман в предисловии к своей монографии «Полезные ископаемые Кольского полуострова», получившей сталинскую премию в 1943 году, ссылается на Чирвинского, подчеркивая его огромный вклад в исследование геологии полуострова.

Долговременным объектом его исследования стал такой специфический минерал, как вода. В 1922 году он создает первый отечественный учебник «Гидрогеология». Позже, находясь в Хибинах, разрабатывает основы новой науки об истории подземных вод Земли. «Струя минеральной воды, – подчеркивал он, – это минеральная жила в движении». Плодотворность его теории в полной мере оценена современными учеными.

В ХИБИНЫ Петр Николаевич прибыл, уже будучи известным снеговедом, автором первой в России солидной книги «Снег». Он сразу же обратил внимание на угрозу схода снежных лавин с горы Юкспор и написал об этом в местной газете. Когда после лавинной катастрофы 5 декабря 1935 года на одном из заседаний комиссии по снегоборьбе Чирвинский попытался доказать, что гибель девяноста человек можно и нужно было предотвратить, председатель комиссии резко оборвал ссыльного профессора: « Попрошу впредь высказываться только в том духе, что это было природное бедствие, которое невозможно было предсказать».

За рубежом русского ученого хорошо помнили и в 1936 году пригласили на заседание Международной комиссии по снегу. Понятно, что об этом Петр Николаевич не мог и мечтать.

ВОЗВРАЩЕНИЕ его имени в науку происходило долго и не просто. В 1945 году с него сняли судимость. Это дало возможность Ферсману на исходе своей жизни ходатайствовать об избрании Чирвинского действительным академиком Академии наук СССР. Попытка, заранее обреченная на неудачу , свидетельствовала о гражданском мужестве Александра Евгеньевича и его признании того факта, что Чирвинский должен наравне с ним и Вернадским занять «законное» место среди трех выдающихся отечественных геохимиков.

Полная реабилитация ученого состоялась в 1989 году «за отсутствием состава преступления». Вот почему Большая Советская энциклопедия, сообщив о Чирвинском, ни слова не упомянула о его «нордической фазе». В сборнике тех лет, посвященном Чирвинскому, осторожно говорится, что он «переселился» на Кольский полуостров.

Современники отмечали его острый ум, блестящую память, смелость воображения, научную честность, исключительную эрудицию. Он был великолепным оратором, лектором и педагогом, знатоком и ценителем поэзии. Его имя тесно связано с нашим Заполярьем и заслуживает того, чтобы быть увековеченным в Кировске на мемориальной доске или в названии улицы.

Борис РЖЕВСКИЙ