Когда наука есть, ее не видно

"Форпост науки в Заполярье" - это лишь один из эпитетов, которых удостоился Кольский научный центр РАН за свою 75-летнюю историю. И это именно тот случай, когда громкие слова полностью оправданны. Тем более что далеко не все перспективные разработки используются в промышленном производстве.
А у председателя президиума КНЦ академика Владимира Калинникова в этом году два юбилея. 27 ноября Владимиру Трофимовичу исполнилось 70 лет, и ровно двадцать лет назад он возглавил наш заполярный "научный форпост".
- Все мы с благодарностью вспоминаем академика Ферсмана как основателя Кольского научного центра и основоположника горнодобывающих и металлургических предприятий области, - подчеркнул Владимир Калинников. - А ведь многие его начинания не реализованы до сих пор, и в этом - наше настоящее и будущее.
75 лет - дата, конечно, внушительная, мы ждали этого события. Поэтому к своему юбилею я отношусь без особого пиетета: дожил до 70-ти, и слава богу - голова работает, ноги носят, есть еще планы на несколько лет вперед.
Ко дню рождения КНЦ приурочена научная конференция, в ней участвуют не только наши сотрудники, но и гости из Скандинавии, друзья из стран СНГ, с которыми поддерживаем отношения уже многие годы.
- Эта конференция - просто встреча коллег по случаю юбилея или нечто большее?
- Это не только праздник с оркестром и подарками, но и добротное научное мероприятие по своему размаху и тематике. Прозвучат отчеты за последние пять лет, а также прогнозы. На таких конференциях заключаются соглашения о совместной деятельности по самым разным направлениям. Их очень много, и, как правило, мы такие конференции продуктивно используем.
- Еще недавно многие сотрудники КНЦ были встревожены планами российского Правительства по сокращению числа научных учреждений. Как обстоят дела сейчас?
- Объяснение тому довольно простое: если проехать по Ленинскому проспекту в Москве и посмотреть, сколько там институтов, какие участки им отведены, то становится понятно, что при нынешней конъюнктуре это очень большие деньги.
- То есть кому-то показалось, что у нас слишком много ученых?
- Знаете, когда общаешься с производственниками, они говорят: когда наука на производстве есть, то ее не видно. А вот когда ее нет, возникают проблемы и их не с кем оперативно решить, это становится заметно всем и сразу.
В целом по Академии наук сокращено 50 институтов, но цифру, до которой надо довести количество институтов, Правительство не "спустило". Что касается тематики, ее всегда надо совершенствовать - сейчас считаются приоритетными нанотехнологии и биотехнологии, применение новых химических препаратов в биологии и медицине. Поэтому КНЦ сокращение не коснулось, только один институт превратился в отдел.
Более болезненный вопрос заключается в том, что раньше мы получали деньги по хоздоговорам и доплачивали сотрудникам, одновременно они получали зарплату. По новым правилам этого делать нельзя, надо получать деньги из одного источника. Теперь число бюджетных единиц уменьшится, зато повысится зарплата. Президент Путин заявил, что необходимо довести среднюю зарплату сотрудника Академии наук до 30 тысяч рублей к 2008 году. Это, конечно, оптимальный сценарий, но до 25 тысяч мы ее точно доведем. Для этого есть несколько вариантов, сейчас они обсуждаются между руководством Академии наук и Министерством науки и образования.
- Что из сделанного за 20 лет вы считаете самым главным?
- К сожалению, в последние годы заниматься приходилось в основном выживанием. Но мы не впадали в пессимизм и в худшие времена, когда академия теряла финансирование, многие сотрудники уходили в бизнес: кто-то успешно, кто-то - не очень. Сохранился костяк, наиболее квалифицированные кадры, остался научный потенциал, нас по-прежнему признают и в стране, и на международных форумах.
Был большой провал в подготовке смены, что плохо для любой организации, не только научной. Централизованного распределения молодых специалистов не существует уже 15 лет, но по нашей инициативе в Апатитах созданы филиалы Петрозаводского государственного университета, Мурманского государственного технического университета, Санкт-Петербургской инженерно-технической академии.
Многие студенты последних курсов работают в лабораториях наших институтов, занимаются научными исследованиями. Аспирантура почти полностью заполнена выпускниками этих вузов, среди них появились уже два кандидата наук - недавние выпускники факультета информатики Кольского филиала ПетрГУ.
Не могу сказать, что мы выправили кадровую ситуацию, но негативный тренд сломали: в университеты сейчас большой конкурс, основные преподавательские силы - сотрудники КНЦ, они же учат студентов на преддипломной практике в лабораториях. Вот это то, чем я могу гордиться.
А из научных достижений горжусь тем, что еще в советские времена удалось разработать технологию получения материалов для радиоэлектронной техники, мы выдали исходные данные для проектирования завода. Сейчас это предприятие называется "Северные кристаллы". Из заводов такого профиля в России сохранился только наш, и он успешно работает, портфель наработок расширяется, как и номенклатура получаемых кристаллов.
- Вы сказали о том, что государственные приоритеты в науке меняются. Относятся ли к ним планы создания технопарка в Апатитах?
- Государственным приоритетом становится инновационная деятельность. Проще говоря, научные разработки, технологии надо превратить в коммерческий продукт. Для этого нужны налоговые преференции, система беспроцентных кредитов. Так как сделано в Финляндии, Ирландии. Например, финны более 30 процентов ВВП получают сегодня от малых предприятий, выросших из инновационного сектора. Но они создавали свою систему 15 лет, и только теперь появились результаты. Нам бы хотелось, чтобы сроки были поменьше.
Сейчас надо провести селекцию наработок, которых у нас много, расставить приоритеты, облечь в формы бизнес-планов. Такая работа ведется, большую помощь оказывают норвежские коллеги из университета Тромсе, за что, пользуясь случаем, хочу выразить им глубокую признательность.
Кстати, вероятно, на базе "Северных кристаллов" будет создаваться технопарк Апатиты.
- Какие работы КНЦ последних лет вы считаете наиболее интересными?
- Мы по-прежнему поддерживаем тесные связи со всеми предприятиями Мурманской области, и особенно горняцкими. Хоть и говорим, что надо уходить от сырьевых отраслей, но это произойдет не в ближайшие 10-20 лет.
Сейчас серьезно взялись за проблему переработки нефелина, который уже многие годы накапливается в отвалах и хвостохранилищах АО "Апатит" и лишь небольшая часть перерабатывается на глиноземном заводе в Пикалеве.
Нефелин - это вообще древняя проблема, еще в начале XX века считалось, что его надо перерабатывать одновременно с апатитом, и первый управляющий трестом "Апатит" Кондриков утверждал, что нефелиновый завод надо строить рядом с Кандалакшей. И в 80-х годах это планировалось. Неразумно и расточительно использовать только 40 процентов из огромной массы добываемой руды. И если сделать производство абсолютно безотходным - задача трудновыполнимая, то малоотходным - вполне по силам. Но мы разработчики, а есть еще проектанты, которые рассчитывают технико-экономическое обоснование. Оба метода - и старый, и новый кислотный - имеют право на жизнь в зависимости от места расположения предприятия, которое, в свою очередь, зависит от востребованности его продукции.
А пока шла работа над методами переработки нефелина, мы между делом вышли на технологию коагулянта, это важный реагент для получения апатитового концентрата. Теперь "Апатит" производит его для себя и продает другим. Точно так же создали технологию производства взрывчатых веществ из нефелина, они используются не только на "Апатите", но и других горных предприятиях.
На основе апатитового концентрата и титанового сырья создали сорбент, который улавливает остатки нефтепродуктов и радиоактивный цезий. Он уже испытан, получены очень хорошие результаты. Если Минатом остановит свой выбор на нашем сорбенте, АО "Апатит" готово поставлять его в нужных количествах.
Сейчас, когда идет утилизация атомных подводных лодок, это особенно важно. Ведь когда из отсека извлекается реактор, небольшое количество загрязненной воды все же попадает в окружающую среду. Но радиоактивность у нас не только "своя", она приходит из Англии и Франции с заводов, перерабатывающих ядерное топливо. Эту проблему - извлечение радиоактивного цезия - очень долго не удавалось решить нигде в мире, а нам удалось.
Есть еще много задач, может быть, меньшего масштаба, но весьма важных. Поэтому мы не ждем, когда будут построены большие заводы, а параллельно делаем вещи, которые приносят пользу уже сегодня.


30.11.2005
Беседовал Михаил РЫЖОВ